Неточные совпадения
Они поют, и, с небреженьем
Внимая звонкий голос их,
Ждала Татьяна с нетерпеньем,
Чтоб трепет сердца
в ней затих,
Чтобы прошло ланит пыланье.
Но
в персях то же трепетанье,
И не проходит жар ланит,
Но ярче, ярче лишь горит…
Так бедный мотылек и блещет,
И бьется радужным крылом,
Плененный школьным шалуном;
Так зайчик
в озими трепещет,
Увидя вдруг издалека
В кусты припадшего стрелка.
Упала…
«Здесь он! здесь Евгений!
О Боже! что подумал он!»
В ней сердце, полное мучений,
Хранит надежды темный сон;
Она дрожит и жаром пышет,
И
ждет: нейдет ли? Но не слышит.
В саду служанки, на грядах,
Сбирали ягоду
в кустахИ хором по наказу пели
(Наказ, основанный на том,
Чтоб барской ягоды тайком
Уста лукавые не ели
И пеньем были заняты:
Затея сельской остроты!).
Обломов пошел
в обход, мимо горы, с другого конца вошел
в ту же аллею и, дойдя до средины, сел
в траве, между
кустами, и
ждал.
Вера, расставшись с Райским, еще
подождала, чутко вслушиваясь, не следует ли он за ней, и вдруг бросилась
в кусты, раздвигая ветви зонтиком и скользя как тень по знакомой ей тропинке.
Пятеро остальных, державших пари, с замиранием сердца, а наконец
в страхе и с раскаянием,
ждали внизу насыпи подле дороги
в кустах.
А вон другой — для глупой шутки, лапу
Лохматую
в колючий
куст просунув,
Зажмурясь,
ждет, чтоб ферязь разорвать
И сделать
в ней прореху, где не надо.
В кусты скорей,
в кусты! Шутить задумал
Старик Мороз. До утра
подождите,
А завтра вам растают на полях
Проталинки, на речке полыньи.
Погреетесь на солнышке немного,
И гнездышки начнете завивать.
У ворот мы остановились, наблюдали их игру. Они выбросили, прячась
в кустах, серебряный гривенник на нитке на тротуар и
ждали.
Ловко также стрелять их
в лет, поднимающихся с небольших речек, по берегам которых ходят охотники, осторожно высматривая впереди, по изгибистым коленам реки, не плывут ли где-нибудь утки, потому что
в таком случае надобно спрятаться от них за
кусты или отдалиться от берега, чтоб они, увидев человека, не поднялись слишком далеко, надобно забежать вперед и
подождать пока они выплывут прямо на охотника; шумно, столбом поднимаются утки, если берега речки круты и они испуганы нечаянным появлением стрелка; легко и весело спускать их сверху вниз
в разных живописных положениях.
Тогда за каждым
кустом, за каждым деревом как будто еще кто-то жил, для нас таинственный и неведомый; сказочный мир сливался с действительным; и, когда, бывало,
в глубоких долинах густел вечерний пар и седыми извилистыми космами цеплялся за кустарник, лепившийся по каменистым ребрам нашего большого оврага, мы с Наташей, на берегу, держась за руки, с боязливым любопытством заглядывали вглубь и
ждали, что вот-вот выйдет кто-нибудь к нам или откликнется из тумана с овражьего дна и нянины сказки окажутся настоящей, законной правдой.
— Здешний, из Долгинихи, Федор Никитин Чурилин. А Зайцем прозван оттого, что он на всяком месте словно бы из-под
куста выпрыгнул. Где его и не
ждешь, а он тут. Крестьянством не занимается, а только маклерит. Чуть где прослышит, что
в разделку пошло — ему уж и не сидится. С неделю места есть, как он около нас кружит, да я все молчал. Сам, думаю, придет — ан вот и пришел.
Вот охотник с ружьем засел
в кусты и
ждет, а Бряков с другой стороны палочкой гонит целый выводок — уток там видимо-невидимо.
Пришли
в голову абреки, убийства, про которые ему рассказывали, и он
ждал: вот-вот выскочит из каждого
куста чеченец, и ему придется защищать жизнь и умирать или трусить.
Унылый пленник с этих пор
Один окрест аула бродит.
Заря на знойный небосклон
За днями новы дни возводит;
За ночью ночь вослед уходит;
Вотще свободы жаждет он.
Мелькнет ли серна меж
кустами,
Проскачет ли во мгле сайгак, —
Он, вспыхнув, загремит цепями,
Он
ждет, не крадется ль казак,
Ночной аулов разоритель,
Рабов отважный избавитель.
Зовет… но все кругом молчит;
Лишь волны плещутся бушуя,
И человека зверь почуя
В пустыню темную бежит.
Они пошли дальше вверх по реке и скоро скрылись из виду. Кучер-татарин сел
в коляску, склонил голову на плечо и заснул.
Подождав минут десять, дьякон вышел из сушильни и, снявши черную шляпу, чтобы его не заметили, приседая и оглядываясь, стал пробираться по берегу меж
кустами и полосами кукурузы; с деревьев и с
кустов сыпались на него крупные капли, трава и кукуруза были мокры.
А он подпрыгивает, заглядывая
в лицо моё побелевшими глазами, бородёнка у него трясётся, левую руку за пазуху спрятал, и всё оглядывается, словно
ждёт, что смерть из-за
куста схватит за руку его, да и метнёт во ад. Вокруг — жизнь кипит: земля покрыта изумрудной пеной трав, невидимые жаворонки поют, и всё растёт к солнцу
в разноцветных ярких криках радости.
«Когда я стану умирать,
И, верь, тебе не долго
ждать —
Ты перенесть меня вели
В наш сад,
в то место, где цвели
Акаций белых два
куста…
Никогда он так не любил жизни, как теперь. Был он заяц обстоятельный, высмотрел у вдовы, у зайчихи, дочку и жениться хотел. Именно к ней, к невесте своей, он и бежал
в ту минуту, как волк его за шиворот ухватил.
Ждет, чай, его теперь невеста, думает: «Изменил мне косой!» А может быть, подождала-подождала, да и с другим… слюбилась… А может быть и так: играла, бедняжка,
в кустах, а тут ее волк… и слопал!..
Сбежали они с дороги, сели
в кусты и
ждут. Жилин подполз к дороге, смотрит — верховой татарин едет, корову гонит, сам себе под нос мурлычет что-то. Проехал татарин. Жилин вернулся к Костылину.
Едва мы отчалили от берега, как вдруг откуда-то сбоку из-под
кустов вынырнула оморочка.
В ней стояла женщина с острогой
в руках. Мои спутники окликнули ее. Женщина быстро оглянулась и, узнав своих, положила острогу
в лодку. Затем она села на дно лодки и, взяв
в руки двухлопастное весло, подошла к берегу и стала нас
поджидать. Через минуту мы подъехали к ней.
Гори засыпал, обвеянный крылом благоуханной восточной ночи… Спали розы на садовых
кустах, спали соловьи
в чинаровых рощах, спали руины таинственной крепости, спала Кура
в своих изумрудных берегах, и только несчастье одно не спало, одна смерть бодрствовала,
поджидая жертву.
Катя сидела у фонтана под горой и закусывала. Ноги горели от долгой ходьбы, полуденное солнце жгло лицо. Дороги были необычно пусты, нигде не встретила она ни одной телеги. Безлюдная тишина настороженно прислушивалась, тревожно
ждала чего-то. Даже ветер не решался шевельнуться. И странно было, что все-таки шмели жужжат
в зацветающих
кустах дикой сливы и что по дороге беззаботно бегают милые птички посорянки, похожие на хохлатых жаворонков.
Коромыслов. Постой, Алеша, так дело не делается. Одним словом, Катерина Ивановна, ваш муж приехал с нами, сидит сейчас
в кустах и
ждет вашего разрешения явиться сюда.
Тихо на дороге Сладким сном все спит, Только грозный Ноги На Харбин спешит. Нас уже немножко, Все бегут
в кусты…
Подожди, япошка! Отдохни ж и ты!
Нащупав около себя огромный камень, он скатил его с шумом
в реку, а сам притаился ничком
в кустах. Вслед за камнем, который дружинники приняли за бросившегося
в реку Павла, посыпались стрелы, но прошло несколько мгновений, — волны катились с прежним однообразным гулом, и дружинники, думая, что Павел с отчаяния и срама, чтобы не попасться
в их руки, бросился
в реку и утонул,
подождали несколько времени, чутко прислушиваясь, и возвратились к товарищам, решив
в один голос: «Собаке — собачья смерть!»
У самого
куста она остановилась, как бы кого-то
поджидая, и до слуха Якова Потаповича донеслись другие, тяжелые шаги.
В саду показался тот самый опричник с знакомым лицом, который глядел на него из окна людской избы.
Нащупав около себя огромный камень, он скатил его с шумом
в реку, а сам притаился ничком
в кустах. Вслед за камнем, который дружинники приняли за бросившегося
в реку Павла, посыпались стрелы, но прошло несколько мгновений — волны катились с прежним однообразным гулом, и дружинники, думая, что Павел с отчаяния и срама, чтобы не попасться
в их руки, бросился
в реку и утонул,
подождали некоторое время, чутко прислушиваясь, и возвратились к товарищам, решив
в один голос: «Собаке — собачья смерть!»